Начну с очевидного. Очень неординарный город. Знаменит своей историей, гостями и дивной архитектурой, удивительно хорошо сочетающейся с живописными окрестностями. Люцерн никогда не был оплотом русской эмиграции в Европе, но здесь в разное время бывали (как правило, жили и работали по нескольку месяцев) Жуковский, Герцен, Толстой, Достоевский, Чайковский, Бенуа, Скрябин, Бунин, Брюсов. Врубель так и вовсе провел здесь свой медовый месяц. Впрочем, как и чета Рахманиновых. А для участия в музыкальных фестивалях сюда неоднократно приезжали Ростропович и Рихтер. Толстой же, можно сказать, озвучил устами Нехлюдова свои дневниковые записи о визите в этот город в рассказе «Из записок князя Д. Нехлюдова. Люцерн».
Скажу сразу, это был не совсем мой выбор. Как ни крамольно это звучит, но Люцерн стал на нашем маршруте просто точкой «для переночевать». Времени на знакомство с ним не было совершенно. Напомню, что основной целью в этом году была всё-таки Франция. Я была склонна остановиться в каком-нибудь богом забытом уголке в окружении великолепных горных пейзажей где-нибудь на берегу озера. Но доводы штурмана были сногсшибательны. «Там вокруг города горы! И стоит он на берегу озера! Всё, как ты любишь!» Очаровательно, не правда ли? Разве можно было устоять?
Условно разделю своё повествование на две части. Первую, более прагматичную, назову
Заметки на полях.
Начну по порядку. Тем более, что уж чего-чего, а порядка тут хватит на пару школ по обучению ему. Правда. Даже завидно немного стало.
Вот то, что очень хотелось бы перенести в повседневно окружающую меня реальность.
Первое, что мы увидели, выйдя из гостиницы. Организация движения. Пешеходно-велосипедная часть моста полноценной ширины, с яркой и чёткой разметкой, отлично защищённая высокими и крепкими ограждениями.
Перед мостом понятная и внятная развязка, в которой предусмотрены сценарии движения всех участников. Чисто, аккуратно, удобно.
Паутина из проводов, конечно, ужасно раздражает. Но оцените вместительность троллейбуса! И разметку.
Одна моя знакомая барышня младшего школьного возраста заявила, что в её мире «везде цветы, а пони какают бабочками!» Нет, в Люцерне всё не настолько сказочно. И канализация есть, и дренажная система, и канализационные люки имеются. И обслуживающие их техника и персонал тоже в наличии есть. И это просто шайтан-машина какая-то! А что в ней самое невероятное, так это то, что она чистая. Вся! И у дядек одежда чистая. «Но как, Холмс?!! Как?!»
Теперь о совсем больном. Подземный переход. Нуууу. Точнее, подземная часть города, наверное. Пардон за качество кадра — кропанула очень небольшой фрагмент исходной фотографии. Такси, ресторан, парковка, паром, автобусная и железнодорожная станции. Почему для меня это явилось откровением? Да потому что у нас даже уникальные мозаики в центральных подземных переходах обгажены и заставлены ларьками.
А парковка и наземная рядом есть, да. Только велосипедная.
Спустимся вниз. Что нас здесь встретит? Система указателей, чистота, аккуратность и упорядоченность.
А вот и железнодорожная станция — синее табло впереди наверху это расписание.
Не могу сказать, что на машинах там не ездят. Ездят. Много, но пробок нет. И машин особенно не видно. Зато видно велосипеды. Особенно впечатлила велопарковка возле вокзала.
Вообще продуманность в мелочах, упорядоченность были одними из ярчайших впечатлений от Люцерна. Хочется верить, что и у нас так можно. Потому что это очень по-человечески. Тут я судорожно вздохну. И на этом завершу прагматическую часть своего повествования и перейду к следующей, которая мне, как натуре поэтической и восторженной, подобает в большей степени. Цветы, радуга, пони, бабочки. Ну, вы помните.
Нехлюдовщина.
Почему нехлюдовщина?
А потому что вот.
Словами Толстого, устами Нехлюдова: «…красота этой воды, этих гор и этого неба в первое мгновение буквально ослепила и потрясла меня. Я почувствовал внутреннее беспокойство и потребность выразить как-нибудь избыток чего-то, вдруг переполнившего мою душу. Мне захотелось в эту минуту обнять кого-нибудь, крепко обнять, защекотать, ущипнуть его, вообще сделать с ним и с собой что-нибудь необыкновенное.»
«Избыток чего-то, переполнившего мою душу…» Лучше и не скажешь. Так неповторимо блаженно было сидеть на каменной лестнице, есть огромную сладючую черешню из хрусткого пакета и, жмурясь на солнце, следить за прохожими, лебедями и цветами!
Впрочем, стоп! Вам же совершенно непонятно, откуда лебеди и черешня. Сейчас расскажу.
Довольно быстро от гостиницы мы дошли до городской набережной, где натолкнулись на что-то типа ярмарки. Продавцы с овощами, фруктами, цветами выстроились в ряд.
На последнем кадре на заднем плане иезуитская церковь, орган которой необыкновенно хорош. До сих пор там часто дают концерты органной музыки. Некогда Толстой побывал там на концерте Мендельсона, о чём написал коротко, но ёмко: «Мендельсон — небеса открываются».
Здесь же стоял и фургончик с продукцией сыродельного производства, так удачно послуживший мне моделью для уже виденного вами фотоанонса.
Черешню мы купили вот на этом лотке. Здесь, за тридевять земель от дома, вдруг нестерпимо захотелось малины, черешни — они здесь вместо гамбургеров и ход-догов продаются на каждом углу. Фаст-фуд такой. И до того ж аппетитные! Клубничный аромат на квартал минимум разливался!
Купив пакетик черешни, мы расположились на тёплых каменных ступенях рядом и вовсю глазели по сторонам. Вокруг витали ароматы ягод и цветов. Покупатели ящиками уносили цветочную рассаду, на месте которой тут же появлялись новые контейнеры.
А по самой кромке набережной важно выхаживали лебеди, утки и совершенно немыслимое количество водоплавающих и не очень пернатых. Это, видимо, давно устоявшийся ритуал — кормление, общение. Отправляя в рот очередную сочную, сладкую тугую ягоду черешни, я поймала себя на том, что улыбаюсь, следя за вот этой живописной парой.
Видимо, какая-то договоренность была всё же достигнута. И пожилой господин покорно потянулся за угощением в пакет.
А в воде, горделиво пуша белоснежные перья, контр-галсами величаво двигались лебеди.
Прочие же подбирались к ногам: «А чего ты нам принеслаааа?» Попрошайки 🙂
С моего места открывался отличный вид на едва ли не самую известную достопримечательность Люцерна — мост Каппельбрюке (Kappelbrücke). Мост деревянный, был построен аж в 1333 году.
Самой необычной частью этого моста, пожалуй, являются картины Генриха Вэгманна (Heinrich Wägmann), которые повествуют о самых значимых событиях в истории и мифологии Швейцарии. Картин изначально было много, более 100. После пожара в 1993 году, который, по слухам, случился из-за незатушенного окурка и нанёс огромный ущерб, их осталось существенно меньше. Закреплены треугольные живописные полотна под крышей, и, гуляя по мосту, вы можете наслаждаться их созерцанием.
Но мы были бы не мы, если б не застряли на середине, разглядывая гнездо и его хозяйку на одной из свай.
И, конечно, уморительные поплавки лебединых поп тоже не могли оставить нас равнодушными.
Первоначально мы подумывали подняться на гору Пилатус, прокатиться на самой крутой в мире зубчатой железной дороге или по озеру на кораблике. Или и на том, и на другом. Но неспешное начало нашей прогулки оказалось настолько приятным, что ускоряться не хотелось. Быстрая, прозрачная, бирюзовая вода реки Рёйсс (Reuss) в обрамлении старого города располагала к созерцательности и неторопливому гулянию.
Тем более, что поразглядывать было что. И вот такие колоритные дома, с богатой росписью и вычурными вывесками.
И вот эта часть набережной, которая Толстого почему-то ужасно раздражала своими лавочками и «липками». Ему казалось, что она невыразимо диссонировала с окружающей природой. Мне же она показалась очень уютной и милой.
А здесь на переднем плане «младший брат» Каппельбрюке — Spreuerbrücke — «мельничный мост». Он действительно младше. Аж на 70 лет. Но под его крышей тоже есть картины — все посвящены смерти и бренности человеческого бытия.
Тут мы решили уйти от реки и подняться немного в гору, где вдоль извилистых улочек теснятся деревянные и фахверковые невообразимо уютные дома. Некоторые из них весьма почтенного возраста. Как, например, вот этот отель 1670 года постройки.
Вообще архитектура кукольная совершенно, конечно. Уютная в мелочах, ухоженная, сдержанно нарядная.
В конце концов мы плавно догуляли до Hofkirche — церковь во имя покровителя города святого Леодегара. Две строгие готические башни в высоких колпаках плотно зажали между собой неожиданную ренессансную среднюю часть с барочным фронтоном.
Первоначальная церковь была построена около 12 века. Но пожар 1633 года уничтожил её почти полностью. Спасти удалось не очень много. Однако её довольно быстро восстановили, так что я могла вдоволь налюбоваться потрясающими резными рельефами и позолоченными статуями в прохладной тиши белоснежного интерьера.
Однако времени оставалось всё меньше, нам пора было отправляться дальше в путь. Но мы не смогли не взглянуть на ещё одну известнейшую достопримечательность Люцерна — «Умирающего льва» (Löwendenkmal). Высеченная прямо в скале фигура, у подножия которой тихо струится вода в небольшом озерце, это монумент, воздвигнутый датским скульптором Бертелем Торвальдсеном (Bertel Thorvaldsen) в 1821 году в память о солдатах Швейцарской гвардии, погибших в Париже в 1792 году во имя спасения французской королевы Марии Антуанетты.
Марк Твен был совершенно потрясён этим монументом и назвал его «самое грустное и самое трогательное каменное изваяние в мире», чем существенно способствовал популярности этого памятника. Удивительным образом возле этой печальной и полной величия фигуры льва, под шёпот листвы и журчание воды даже шумные китайские туристы старались быть потише и понезаметнее.
На этом мы решили завершить своё мимолётное знакомство с Люцерном и двигаться в обратный путь к гостинице и машине. Полюбовались только напоследок великолепным видом на озеро и город и посетовали, что нельзя впихнуть всё, что хочется, в такой вроде не короткий совсем наш отпуск.
Конечно, хотелось бы и побывать на органном концерте, и заглянуть в приютивший некогда Толстого отель «Швейцергоф», и пройти к крепостной стене, и подняться на Пилатус. Но я безмерно благодарна этому городу за подаренное мне удивительное светлое и блаженное ощущение покоя и мира, которое тёплой искоркой мерцает теперь в одном из самых потаённых уголков моей души.
_________________________________________________________________________
Если вас интересует, как мы сюда добрались, то вот вам ссылки на предыдущие части:
Отпуск 2014 — Маршрут и душистый букет ярких воспоминаний.
Отпуск 2014. Часть 1. Первые дни пути. Соляная шахта «Величка» (Kopalnia Soli «Wieliczka»), Польша.
Отпуск 2014. Часть 2. Дворец Шёнбрунн (Schloß Schönbrunn), Вена (Австрия).
Отпуск 2014. Часть 3. Хальштатт (Hallstatt), Австрия.
Отпуск 2014. Часть 4. Высокогорная дорога Гроссглокнер (Großglockner-Hochalpenstraße), Австрия.