Плавучий паб, закат, бакланы, военная база, замок. Проводы индейского лета.

Лирическое отступление.

«— И потом, по правде говоря, Ли, ну вот как долго ты можешь любоваться закатом? И кому вообще нужны долгие закаты? Кому нужна идеальная температура? Кому нужен воздух, который всегда наполнен чудесными ароматами? Кто бы замечал, будь оно всегда так? Пусть уж лучше длится минуту или две. Закат, я имею в виду. И пусть сменяется чем-то другим. Так уж устроены люди, Ли. Не забывай об этом.

— Да я и не забывал.

— Все всегда любили закаты именно потому, что они случаются только раз в день и быстро исчезают.

— Как это печально звучит, Лена.

— О, совсем нет. Вот если б закат остался и наскучил нам в конце концов, вот это действительно была бы печаль."

Рэй Брэдбери, «Вино из одуванчиков» (мой оооочень вольный перевод)

(«And then let’s be frank, Lee, how long can you
look at a sunset? Who wants a sunset to last? Who wants perfect temperature? Who
wants air smelling good always? So after awhile, who would notice? Better, for a minute
or two, a sunset. After that, let’s have something else. People are like that, Lee. How
could you forget?»

«Did I?»

«Sunsets we always liked because they only happen once and go away.»

«But Lena, that’s sad.»

«No, if the sunset stayed and we got bored, that would be a real sadness.»
Ray Bradbury, Dandelion Wine)

Такой вот длинный эпиграф получился. А всё потому, что я снова живу с этим и в этом, но теперь на английском.

Перечитывать давно любимую и, как казалось, дословно знакомую книгу в оригинале это и мучение, и наслаждение. Мучение на первых десятках страниц — другой язык это и другие слова, и другая грамматика, и другой способ мыслить, другое восприятие, другие акценты. И первое время я испытывала жестокое разочарование — вместо волшебного, яркого, полного тонких ароматов и полутонов мира — бумага и буквы. Картинка в голове не рисуется, персонажи не пахнут и не звучат. Слова это не образы, а просто буквы на бумаге. И добрая половина — незнакомые, недружелюбные, насупленные. Не со всеми так, конечно. Бывает, видишь незнакомое слово, но в нём ощущается след уже родных, какие-то знакомые нотки. И слово такое легко и радостно раскрывать, оно остаётся сочным и ярким образом в голове. А бывают — серые и непроницаемые, как свежевозведённая бетонная стена. И ты бьёшься-бьёшься, терзаешь словари, интернет, находишь его в разных текстах и ситуациях — и постепенно отчуждённость пропадает, стена наконец оживает, покрывается граффити, водопадом ползучих лиан, плюшками мха. Но на это уходит время. И ты не живёшь в книге, ты бродишь вокруг, пытаясь собрать этот мир заново.

Я чуть не плакала первое время от огорчения и злости на себя. Я буквально продиралась через страницы — вместо привычного парения и проживания. К счастью, постепенно это отступило. И сейчас мне необыкновенно хорошо. Это всё тот же мир, всё тот же Брэдбери, только теперь ещё более осязаемый, чем раньше. Я примерно так себя чувствовала, когда наконец увидела картины Рембрандта после долгих лет любования репродукциями. Это те же сюжеты. Те же краски. Те же, да не совсем. Яркое, острое ощущение осязаемости, близости. И как же здорово, что можно погружаться в текст, не переводя его мысленно. Хорошо 🙂

Имеет ли это какое-то отношение к этому посту? Имеет. И самое прямое. Потому что главный герой этой моей истории — закат. Да не простой, а Последний Закат Этого Индейского лета.

Подготовка и общая информация.

Корк расположен на берегу реки Ли, практически в её устье. Наш залив второй по величине в мире среди естественных, уступает только Сиднейскому (Австралия). Есть ещё два претендента на это почётное второе место — в Канаде и в Англии, — но наш, вроде, всё же больше.

By Thornton, Samuel — Lionel Pincus and Princess Firyal Map Division, The New York Public Library. «The Harbour of Corke.» New York Public Library Digital Collections. Accessed February 2, 2017. https://digitalcollections.nypl.org/items/510d47e4−68a7-a3d9-e040-e00a18064a99, Public Domain

Залив очень широкий, в нём расположены 6 островов, на самом большом хватило места для города — Ков (Cobh). Он стал последним портом на пути Титаника к его гибели. Именно отсюда, приняв на борт ещё 123 пассажира и почту и высадив четверых, он вышел, чтобы менее чем через четыре дня пути врезаться в айсберг и затонуть.

Сюда же привезли выживших и тела погибших с торпедированной и затонувшей неподалёку «Лузитании».

И именно нашему заливу мы во многом обязаны впечатляющей амплитудой отливов и приливов.

Я, наконец, собрала минимально необходимое количество картинок, чтобы это проиллюстрировать. Снято, правда, телефоном, но «на скорость не влияет».

В отлив это выглядит как-то так.

А вот в прилив радикально иначе.

Для наглядности собрала две анимированный картинки.

Такое, казалось бы, тривиальное дело — приливы и отливы. Но почему-то завораживают. Когда вода высокая, её поверхность маслянисто-тяжёлая, гладкая, отражения в ней ловить просто праздник для меня как для фотографа. Я раскопала сайт с данными о высоте и графике приливов и отливов. Максимальный подъём воды 4,6 м. Сейчас, когдя я это пишу, у нас отлив, уровень воды порядка 53 см.

(источник)

А ещё в нашем заливе в 1720 году появился первый в мире яхт-клуб, который позже, в 1831 году, удостоился чести называться Королевским. В 1854 году члены клуба построили себе очаровательное здание, в котором сейчас располагается Центр Искусств.

С водой, с заливом связана большая часть жизни Корка и его ближайшего портового соседа — городка Ков. Сюда приходят круизные лайнеры, здесь разгружаются сухогрузы и контейнеровозы, здесь рыбачат рыбаки-любители, здесь катаются на катерах и занимаются греблей. И здесь же работает несколько компаний, предлагающих прогулки по заливу.

И вот в конце нашего бабьего лета (здесь оно называется индейским так же, как и в Америке — Indian summer), прикидывая планы на грядущий уикэнд, я и наткнулась на объяваление одной такой компании. В нём говорилось, что в завершение сезона все желающие приглашаются совершить закатный вояж по заливу. Цена была в два раза более гуманной, чем у всех прочих, а прогноз погоды — более чем благоприятным, и я поспешила забронировать нам два билета.

Это был первый наш подобный опыт. Поэтому я постаралась максимально точно выяснить, куда, насколько заранее, в какой одежде, что с собой иметь и чего не. Никаких особых пожеланий или требований нет, как оказалось, — надо только приехать не позже чем минут за 15 до отправления.

Операция «Закат»

И вот он, долгожданный вечер пятницы. Погода не подвела. Даже слишком. На небе ни облачка. В порту нас ждут яркий оранжевый катер и провожающие нас лица — скорбно ссутулившаяся цапля, вышагивающая по крыше.

Грузимся, шалеем от обилия народа, довольно безуспешно пытаемся притулить куда-нибудь меня с камерами на открытой палубе. В конце концов, я нахожу себе уголок возле трапа, где и простою потом всю дорогу. Наконец, отчаливаем.

Первое впечатление совершенно не оправдывает ни радужного настроя, ни ожиданий.

Во-первых, сидячих мест на открытой палубе раза в два меньше, чем людей на борту. Да и стоячих тоже не в избытке.

Во-вторых, в закрытой части катера есть мини-паб, куда почти сразу потянулись пассажиры с тем чтобы вскоре вернуться обратно с полными стаканами пива в руках. Что в условиях тесноты было так себе удовольствием.

В третьих, быстро стало понятно, что половина катера это местные — собравшиеся отдохнуть семьи, друзья и коллеги, которые мало интересуются окружающим, а просто отлично проводят время под плеск воды и пару пинт. А вторая половина это американские и канадские ирландцы, которые приехали проведать дальнюю родню и/или припасть к истокам рода. Смех, шутки, забавные истории, розыгрыши, сплетни. Мой персональный ад, короче 😉

В попытках абстрагироваться от нарастающего гвалта утыкаюсь в спасительные видоискатели камер и погружаюсь в созерцание окрестностей. Нежный цветочек «Бегония С» на погрузке-разгрузке вот, например. И девиз — «Безопасность превыше всего».

На фоне этого огромного судна крохотная жёлтая фигурка смотрится совершенно беззащитной. Гребля здесь очень популярное занятие. Есть несколько клубов, часто устраиваются гонки и соревнования. Джентльмен в жёлтом костюме сидит не на воде. Он в лодке. Гребёт.

Только сейчас увидела, что это портовое здание, похоже, не используется больше. И даже реклама одной из популярнейших торговых марок крупо-мучных продуктов не выглядит бодрой, хоть и перекликается забавно с такой же «глазастой» транспортировочной конструкцией.

А на следующих двух кадрах как раз лодки одного из наших гребных клубов. Но конкретно этот клуб особенный — потому что лодки здесь особенные. Это куррахи (currach (Irish: curach) — деревянные лодки, обтянутые шкурами или тканью. Сейчас при их изготовлении используется плотная ткань типа брезента, пропитанная различными водоотталкивающими составами. Куррахи — традиционные лодки ирландских рыбаков, они известны с незапамятных времён — первые письменные упоминания о них можно найти в документах эпохи Юлия Цезаря. Тогда в качестве материала для обивки использовались шкуры. И лодки могли быть довольно массивными, на них даже выходили в море.

Именно в Корке находится — один из немногих в мире — морской историко-культурно-образовательный центр, который по сей день занимется постройкой куррахов. Есть целая группа любителей гребли, которые стараются сохранить этот тип судов, устраивают тренировочные заплывы, благотворительные гонки. Есть даже своя собственная регата. В этом году она уже была, но погода подвела, правда, поэтому получилось всё довольно скромно и несколько скомканно. Но я сдаваться не привыкла, да и вот такая увлечённость это то, что я люблю, уважаю и к чему очень тянусь. Обязательно познакомлюсь с ними поближе.

Вдоль берегов плечом к плечу плотными шеренгами стоят разноцветные дома, перемежающиеся деревьями и так любимыми мной сдержанными серокаменными церквушками.

Как я уже говорила, гребля это очень популярный вид спорта здесь. И людей, занимающихся ею на регулярной основе, много. И одиночки, и школьные секции, и клубы. Нас за первый час пути несколько раз обгоняли вот эти ребята. Видимо, поздняя тренировка.

Конечно, было бы большим преувеличением сказать, что лодок здесь едва ли не больше, чем машин. Но лодок действительно много. У нашего соседа есть катер, например, хотя живём мы далековато от берега. А вот в таких местах, где дома вплотную подходят к воде, лодки и катера всех калибров стоят рядком, как на большой парковке, покачиваясь на поднятой нами волне.

Солнце всё ниже, краски всё ярче. Закатный золотой свет, проскальзывая внутрь лодок, превращает их в маленькие фонарики, вокруг которых, словно мотыльки, кружат вездесущие чайки.

Чаек тут много, кстати. И они не единственные водоплавающие и около воды живущие птицы, которых можно запросто встретить в городе. Цапли, лысухи, бакланы. Я помню, как поражалась обилию водоплавающих птиц в черте городов во время нашей поездки по Нидерландам. И все они прекрасно и спокойно себя чувствовали не в парках, не в зоосадах, а прямо под оживлённо гудящими мостами, под наполненными шумом и людьми набережными.

Здесь у нас птиц тоже много, я во время нашего трёхчасового круиза наловила много кадров. Некоторые из которых получились не совсем приличными, правда 😉

В Ирландии много старинных загородных усадеб, имений. Часть из них выкуплена организациями и фондами, сохраняющими историческое наследие. Как правило, это довольно известные и очень живописные дома, парки и сады. Но много есть и заброшенных или находящихся на грани выживания.

Вот этот дом надолго привлёк моё внимание. Это частное имение, Рокенэм Хауз (Rockenham House). Дом сложной планировки, с залива видна только малая часть. Построен в 1820-е годы семьёй Джонсон (Johnson). Вся эта местность долгое время была излюбленным местом для отдыха горожан и приезжих, — настоящий оживлённый и популярный курорт. Сейчас это жилой дом, в нём сохранились некоторые исторически подлинные детали. В частности, необычные дымоходы из известняка.

Окрестности очень живописные. Даже вечерняя дымка не портит впечатление, а добавляет шарма.

А вот впереди справа по курсу замаячил наш любимый Блэкрок Касл (Blackrock Castle). Так совпало, что наш дом всего в двух километрах от него. Мы часто туда гуляем, и большая часть пути это прогулочно-велосипедная тропа. Замок сейчас находится в ведении нашего Технологического Института (Cork Institute of Technology), там расположена обсерватория, проводятся разные просветительско-развлекательные мероприятия, рассчитанные большей частью на детей.

Зимой мы там были, взбирались наверх и прошли с небольшой экскурсией по замку. Он крохотный, на самом деле. Я о нём, пожалуй, расскажу подробнее в отдельном посте. А пока вот пара январских телефоно-кадров…

…и чудесный закатный портрет замка с воды. Красавец же, правда?

А солнце между тем всё ниже, и из-за сложного рельефа свет всё сложнее и разнообразнее. Городки сменяют друг друга по берегам, чередуясь с маринами яхт-клубов, ветряками и промзонами. Я, как ни странно, всё спокойнее. Смех и гомон за спиной уже не воспринимаются как кара небесная. Стало понятно, что усидеть на месте я бы всё равно не смогла — следуя причудливым изгибам фарватера, мы то оказываемся в тени высоких берегов, то вдруг врываемся в густой тягучий мёд закатного света. И пейзажи я снимаю то с одного борта, то с другого. По мере движения вглубь залива становится понятно, что команда решила сделать нам роскошный подарок, удлиннив маршрут и сделав огромную петлю по всему заливу Корк (Cork Harbour).

В какой-то момент всё вдруг волшебно окрасилось в розовый цвет, но почти мгновенно развалилось на синеватые тени и оранжево-золотистые пятна света.

В середине залива есть небольшой остров Хоулбоулайн (Haulbowline Island), где с 1602 года и по сей день находится военная база. В 1720 году именно здесь базировался наш первый в мире яхт-клуб. Во времена всех войн эта база была домом для военно-морских сил Великобритании, а теперь Ирландии. Их штаб-квартира и сейчас находится там. Задачи, правда, сейчас стоят совершенно мирные — помогать терпящим бедствие, патрулировать вместе со спасателями залив и прибрежные районы, участвовать в операциях полиции по задержанию контрабандистов.

И никто не запрещает снимать базу с мимо проходящих катеров, и складывается даже ощущение, что это уже скорее музей под открытым небом, чем военный объект. Но красная предупреждающая табличка не оставляет сомнений. Дальше этой линии — закрытая территория. Расстрелять не расстреляют, но выдворят в мгновение ока.

А вот и самый большой остров залива — называется он вполне себе логично и без затей Большой остров (Great Island). На нём, как вы уже знаете, расположены город-порт Ков и одна из всеирландских достопримечательностей — большое имение Фота с роскошными садами и огромным парком.

У кого виноградники террасные, а у нас вот города 🙂 Снимать с этой стороны остров лучше в первой половине дня, когда солнце тёплыми масляными пятнами стекает по окнам и ярким разноцветным стенам домов. Самый распространённый тип домов тут, кстати — террасные. Каждый цветной кубик — отдельная квартира. Парадная сторона нам как раз сейчас видна, а сзади обычно у каждой «секции» есть маленький дворик, где стоит небольшой сарайчик, прячутся от посторонних глаз мусорные бачки, а сами хозяева в солнечный тёплый день суетятся по хозяйству или попивают чай. Здесь вот для садиков места нет или почти нет, дома спинами жмутся к скалам.

Ряды труб на крышах — это камины. В каждой квартире есть камин. Отапливаться электричеством ли, газом ли, керосином ли тут довольно дорого. И камин, который можно топить и дровами, и торфяными брикетами, подспорье и спасение.

А вот и появилось главное открыточное богатство Кова — собор Святого Колмана (St. Colman’s Cathedral). Более чем выгодное расположение — и с залива он смотрится потрясающе, и с земли. Кадр с ним и сбегающими к его подножию разноцветными домиками — самый известный открыточный вид Корка. Я в феврале не удержалась и тоже себе такой сняла на телефон. С небом тогда больше повезло, конечно.

Собор не такой уж и старый. Всего-то что-то около 150 лет. А шпиль так и вовсе закончили только 100 лет назад. В шпиле, кстати, находится карильон из 49 колоколов. Самый большой на территории Великобритании и Ирландии.

А вот на следующем — вертикальном — кадре на переднем плане как раз и есть та самая арт-галерея, в которой когда-то располагался наш Королевский яхт-клуб.

В Кове есть музей Титаника, а кроме того, список всех 123 пассажиров, поднявшихся здесь на его борт, выгравированы на стеклянной памятной стене, установленной в небольшом Мемориальной садике в тихом уголке города, над гладью залива. В отдельном рассказе о Кове я покажу её. Надеюсь, к тому времени меня озарит, и я смогу снять её так, как мне хочется.

Сделав большую петлю по заливу, потихоньку поворачиваемся к солнцу спиной и двигаемся в сторону дома.

Уже почти совсем темно, становится прохладно, мы накидываем припасённые одёжки, я, наконец, решаю, что заслужила свою пинту. И даже говорливые наши попутчики как-то становятся тише, камернее. Услышав обрывок разговора, поворачиваюсь в сторону его участников, и проследив за их взглядами, пытаюсь высмотреть «дом, выстроенный на месте того, где жила моя тётушка, когда была маленькой девочкой».

И тут вдруг край неба полыхнул, и все цвета словно сгустились — тягучий лавово-красный, раскалённый оранжевый, холодный густо-синий. Как будто кто-то по-модному выкрутил контрастность и насыщенность. Все разговоры разом смолкли, сменившись редкими восхищенными выдохами и восклицаниями.

Все старались сохранить эти 2 минуты, заснять и спрятать их в память своих телефонов.

Наш капитан сделал медленный полный круг на месте, стараясь дать каждому возможность снять стремительно гаснущий закат. Минута — и всё исчезло. Всё, что осталось — прохладная синева ночи, да разгорающиеся над головой звёзды.

Так живописно, так ярко и так стремительно. И что удивительно, ни следа печали. Только благодарность и удовольствие. «…Вот если б закат остался и наскучил нам в конце концов, вот это было бы по-настоящему печально»

«Ну как? Удалось сделать хорошие кадры?» — спросила меня барышня из команды, высаживая нас в порту и прощаясь. «О, да, спасибо вам большое!» — отвечаю. Отличный получился вечер.