Наш дом стоит в 15 км от берега Атлантического океана — той его части, которая называется Кельтским морем. Мне доводилось жить на берегу Средиземного моря, бывать на Тирренском, Чёрном, Балтийском и Азовском морях. Они все разные. По цвету, по характеру, по солёности, по запаху. Но Кельтское совершенно особенное — мощное, иногда грозное, будоражащее.
Я человек не пляжный. Совсем. Мне море для другого надо.
Я уже рассказывала вот здесь, как мы прокатились по нашему огромному Коркскому заливу в погоне за закатом. А вот здесь — о нашем первом свидании с океаном. Он огромный, он разный, он дышит. И наполнен жизнью. Вот в гости к этой жизни мы и поехали, дождавшись жарких и солнечных выходных. Сначала урезанным семейным составом, а потом вернулись снова уже все вместе. Экстракт из снятого за эти два дня я и предлагаю вам сейчас. Фотографий много, текста будет существенно меньше, вопреки обыкновению. Наслаждайтесь!
В конце поста дам несколько практических деталей и если что-то забуду, спрашивайте смело. А пока давайте скорее двигаться в путь. Вы же помните, что машины у нас нет, а автобусы в выходные ходят раз в полчаса. Нам важно не опоздать на причал. Кстати, нам ещё до нужного автобуса 2 км по жаре бежать.
Автобус привезёт нас в Crosshaven (Кроссэйвен) — небольшой город на берегу реки Owenabue (Оуэнабью), расположенный в месте, где она впадает в море. Если название кажется вам смутно знакомым, то это скорее всего потому, что он фигурирует в «Улиссе» Джеймса Джойса. Некогда рыбацкая деревушка, выросшая на месте поселения викингов, теперь это городок, ориентированный на туризм. Пять пляжей, гольф-клуб, выросшие как грибы holiday houses — коттеджи, подобие дач, снимаемых и сдаваемых на время отпуска. Это крупнейший центр яхтенного спорта и всякого прочего водоплавания у нас на побережье. Здесь яхт-клуб, здесь марина для гостей, здесь же учатся и учат ходить под парусом. Стоять в марине и просто любоваться на снующие мимо суда и судёнышки — пир духа. А уж снимать их — отдельное удовольствие.
Отсюда стартуют несколько прогулочных маршрутов по заливу и за его пределы, в море. Маршруты последних обычно пролегают вдоль берега, иногда между островами — в гости к живущим там по соседству с нами птицам, дельфинам, медузам, крабам, тюленям и прочей дикой живности. Именно такой маршрут и выбрали мы. У меня были опасения, что мы окажемся навязчивыми или пугающими визитёрами, но они, к счастью, оказались беспочвенными.
Лодка небольшая, тихая. Все пассажиры сидят на смешных на первый взгляд сидениях-«коняшках», которые чудесным образом обеспечивают возможность сидеть прочно и не вылетать из лодки на волнах. Вот наш шкипер и гид Джейсон мчит за нами как раз.
Это другой перевозчик, у них свои маршруты, но лодки такого же типа, правда, поменьше.
Удачно наши маршруты пересеклись с этой группой. Мы имеем теперь представление, как выглядели со стороны.
Кстати, сиденья, поручни и наши руки перед поездкой обработали санитайзером. А сами мы получили краткую инструкцию по технике безопасности нахождения на борту, ну и надели на себя спасжилеты. Безопасность прежде всего.
Третий год я никак не могу перестать внутренне ликовать и привыкнуть к тому, как всякая дикая живность живёт здесь прям рядом с нами, в городах, в считанных метрах от наших домов. Бакланы, чайки, лысухи это прям уже обыденность везде, где рядом есть вода. А тут она есть везде. Мы же на острове живём. Ещё и примостились прям на самом краешке. Вот и сейчас, стоило выйти в залив, как прям перед нашим носом большая серая цапля грузно долетела тяжёлым, лохматым комком до баркаса и неожиданно грациозно устроилась у него на корме.
На заднем плане при этом Cobh (Ков) — город, который вы уже видели в закатном свете. Последняя остановка Титаника на его пути к гибели. Город с самым фотогеничным собором и самой круто взлетающей вверх улочкой из разноцветных домиков. Открыточный вид Корка.
Минуем маяк Roche’s Point Lighthouse (Рочес Пойнт), стоящий здесь уже больше 200 лет. В 1817 году его построили, но быстро стало понятно, что башня низковата. И в 1835 башню перестроили такой, как мы видим её сейчас — порядка 15 метров в высоту. В 1876 году оптику в фонаре поменяли на линзу Френеля, которая стоит там и сейчас. А с 1970 года светит там больше не масляная лампа, а электрическая. К слову сказать, в 2018 году лампа была заменена на LED. С 1995 года маяк переведён в автоматический режим, и даже туманный «ревун» включается автоматически — благодаря детекторам. В 2017 году, когда маяк праздновал свой двухвековой юбилей, там устроили день открытых дверей, куда пригласили больше полутора тысяч гостей, включая всех живущих ныне бывших смотрителей.
Дальше нам предстоял путь длиной около 20 км вдоль берега. Мы шли мимо дивных ландшафтов и маленьких укромных бухточек. Мимо городков и пляжей, мимо замковых руин и вздыбленных слоёных осколков скал. Мы замедляли ход, вплывая в абсолютной тишине в крохотные уединённые пещеры и бухточки, безотчётно снижая голос до шёпота.
До некоторых пещер можно добраться только по воде — они либо физически недоступны с берега, либо находятся на частной территории. И это благо для живущих и гнездящихся там птиц, которых там просто какое-то нереальное количество.
Несколько видов бакланов.
Поморники, смешно бегающие по поверхности воды и оставляющие за собой дорожку сияющих на солнце фонтанчиков.
Похожие на пингвинов — и внешне, и повадками — гагарки, чинно рядком сидящие на карнизе на скале.
И фоном рвущие сердце тоскливые крики чаек в небе, отражающиеся многократным гулким эхом от стен пещер и бухточек.
Тонкоклювые кайры, отличные пловцы и превосходные ныряльщики, способные заныривать на глубины до 180 м. Всю свою жизнь они проводят в воде, на воде, под водой или над водой. И только потомство выводят, собираясь в колонии на скалах. Каждая пара родителей высиживает единственное яйцо по очереди, по 12 часов в сутки каждый, дожидаются появления птенца и выкармливают его, не сходящего с одного и того же места, до трёхнедельного возраста. После чего ещё не умеющие летать птенцы совершают самый важный и необратимый поступок в своей жизни — прыгают вниз. Чтобы больше не вернуться на свой уютный скальный карниз. Ну, как прыгают. Родители их, скажем так, мотивируют. Один родитель зовёт снизу, а другой — кхм-кхм, «мотивирует» сверху.
Всё дело в том, что родителям становится трудно добывать еду в достаточных количествах для себя и для птенца — слишком далеко приходится мотаться за едой и обратно. Вот и приходится детишкам спешно взрослеть, быстренько осваивая премудрости взрослой жизни, полетов и рыбной ловли непосредственно в «полевых» условиях. Ну, а дальше отцы и дети отправляются к местам зимовки. Именно так. Только отцы и дети. Матери присоединятся к ним позже.
Чайки с бакланами — прям инь и янь 🙂
В каменистых укромных бухточках обитают тюлени. Они любопытные, но довольно осторожные. Мы старались их не сильно беспокоить и наблюдали со стороны за их вечеринкой «у бассейна». Тюленей у нас встречается два вида, тут же они и потомство выводят, тут же и кормятся.
Было очень жарко, даже вода прогрелась до невероятных 19,5 градусов, и тюлени явно получали огромное удовольствие, сидя по шею в воде.
«Если у вас паранойя, это не значит, что за вами не наблюдают» — один или два тюленя всегда начеку. Следят внимательно, готовые мгновенно и беззвучно скрыться под водой.
Нам повезло попасть в высокий прилив, поэтому мы заплывали туда, куда обычно попасть трудно. В невероятно прозрачной воде хорошо видны и ползающие по дну огромные длинноногие крабы-пауки, и безобидые ушастые аурелии, и довольно малоприятные при близком контакте медузы-компасы.
Кроме диких животных встречались и люди на разных плавсредствах. Каяки, доски, небольшие лодки, яхточки. У нас вдоль побережья довольно много мест для занятий сёрфингом, но большинство из них в соседних округах. Но вот в этот раз нам встретилось довольно много народу на SUP досках. И некоторые неожиданно далеко от берега.
Внезапно сейчас поймала себя на мысли, что моя страсть к рыблке куда-то улетучилась. Но лодку всё же хочется. Чтоб собраться рано утром, взять своих, вот так заплыть в тихое место и спрятаться там от шумного, терзаемого и терзающего человеческого мира и раствориться, слиться с ветром, плеском волн и криками чаек.
А дальше нам невероятно повезло — мы встретили группу дельфинов. У нас тут обитают афалины и дельфины-белобочки. Вот с первыми нам и довелось встретиться. Они невероятно любопытные и игривые, и это абсолютно детский непередаваемый восторг — видеть, как они забавляются, подныривая под нашей лодкой и проносясь стремительными светлыми тенями в глубине изумрудно-бирюзовой прозрачной воды.
Наигравшись вдоволь, они вдруг исчезли так же мгновенно, как появились. Оставив нас покачиваться на волнах с прилипшими к физиономиям счастливыми улыбками.
Мы дошли почти до самого Kinsale (Кинсейл). Это городок в 20 км от Корка. Туда мы ездили в доковидные времена гулять по тамошней крепости редкой красоты. Я надеюсь об этом всё же написать как-нибудь. Хотя бы для того, чтоб было с чем сравнивать, когда мы туда вернёмся снова. А пока мы развернулись и по большой дуге, углубившись в море, в пене брызг помчались обратно. Ветер, кстати, с океана дует ледяной. И это отдельный кайф — после тридцатиградусной жары покрываться гусиной кожей от забирающегося за шиворот влажного, ледяного морского ветра.
Три часа поездки полетели как одно мгновение. Кроссэйвн встретил нас перестуком такелажа, суетой и мельтешением на воде.
Но мы-то знаем, что там, в изумрудной глубине, парят дельфины, бесстрашно ныряют с оромной высоты малыши-кайрята, с протяжным стоном кружат над скалами чайки, а тюлени жмурятся на солнце, покачиваясь на волнах.
Там.
Тут. Совсем рядом.
Обещанные полезности:
Перевозчик — Cork Sea Safari (https://www.safari.ie/)
Как добраться из Корка без машины — автобусы 220 и 220 X (ссылка на сайт нашего городского автобусного перевозчика).
Что с собой взять — в солнечный день обязательно солнцезащитный крем и очки. У нас очень активное солнце, сгореть можно мгновенно и сразу до хрустящей корочки. В прохладный день — утеплиться вплоть до перчаток и шапки (даже если на улице 20 градусов). Впрочем, у шкипера есть запас отличных курток для мерзлюнов и тех, кто недооценил холодный и коварный океанский ветер.