Snow dog. Снежный нежный пёс.

Ну, кто тут устал от зимы? Выходи! Будем проводить сеанс снятия усталости.

У нас тут как в той песне:

Тако-о-ого снегопада, тако-о-о-ого снегопада
Давно не помнят здешние места.
А снег не знал и падал,
А снег не знал и падал,
Земля была прекрасна, прекрасна и чиста.

Снегопад, и правда, на нас вчера обрушился в виде такой метелищи, что замело всё почти по колено к утру! Всю ночь мело, стонало, завывало, бешено крутило густым снегом, скреблось морозными снежинками в стекла, набрасывало роскошные снежные шапки на голые серые деревья и стоящие у домов машины и тут же их сдувало. А к утру, наконец, устало и затихло.

Машину утром откапывала под дружный грохот и скрежет лопат — все соседи в нашем по-деревенски уютном частном секторе вышли на снегоуборочные работы.

И это было так неожиданно тепло и здорово! Снег приглушает все звуки, обволакивает, смягчает. Приглушенный смех, бесконечная цепочка приветствий каждому новоприбывшему в армию откапывателей — эхом по улице несётся улыбчивое «Доброе утро! Вот намело, да? — Доброе! И не говорите, дверь не сразу открылась.» Для нас, южан, снег зимой — экзотика. А уж такое вот тихое безветренное снежно-пуховое утро — совершенная редкость. Прощальный подарок зимы.

Особенно снегу радуется мой пёс. Уже было темновато и сумеречно, но я всё же постаралась поснимать его. Очень уж уморительно Васятка носится по снегу, зарывается в него носом, хрюкает, чихает, прокапывает траншеи.

Помните, каким он был? Вот в этой своей записи я показывала.

Теперь это годовалый красавец-кобелина. Уже более толковый, и уже заметно более золотистый. Раздался в груди, оброс штанами и научился корчить рожи. Вот эти вот бровки-глазки, реснички-ушки топориком. Сопротивление бесполезно. Всё отдашь. Я, по крайней мере, уже отдала — душу так уж точно.

Одними ми-ми-мишками диапазон мимических навыков не исчерпывается. Бывают и вот такие рожи.

И вот такие.

К палочкам, кстати, мы питаем особую страсть. Если вдруг гулять пошёл с кем-то из мужчин, то домой обратно обязательно гордо принесёт огромный веник букет, задрав голову, чтоб букет не путался в лапах. Дома же я жду. Как же я без букета?!

И дубьё же всегда выбирает. Как дотаскивает только, непонятно.

Остался таким же быстрым и неравнодушным к камере. Тут же летит бегом, выскакивая из фокуса стремительнее самой короткой выдержки.

Любимые пятки 🙂 А ещё у него перепонки между пальчиками!

Тут дело в том, что выводилась порода как подружейная охотничья собака, — для того, чтобы подносить охотнику подбитую дичь из воды. Как следствие, плавать они умеют отлично и очень это занятие любят. Способствует хорошей плавучести и шерсть — под слоем длинных шелковистых волосков у них плотный, плохо поддающийся смачиванию подшерсток.

И характер у голденов удивительный. Совершенно не склонные к доминированию, очень миролюбивые и спокойные, крайне редко лающие. Наш за всё время если и взлаивал, то либо от неожиданности, либо от избытка чувств. В охранники не годится, хотя шастающих под окнами ночью людей может предупредить кратким «гав». Голдены в последнее время всё чаще используются как собаки-терапевты. Особенно хорошо они ладят с детьми, с людьми с необычной психикой. Понятия «чужой» практически нет. Идеальная городская собака-компаньон.

А порода, кстати, совсем молодая. Официально признали её только в 1913 году. И первоначально они были не «золотистые», а «жёлтые». Желтизна из названия ушла заметно позже, оставив только золото.

Выведением породы занимался в Великобритании лорд Твидмаут (Tweedmouth) и его потомки с примерно 1835 года в их поместье Гисачен (Guisachan). В ней намешаны и спаниели, и гладкошерстые лабрадоры, и бладхаунды. По стандартам породы окрас может быть разной степени золотистости. Традиционно американские голдены очень тёмные, тогда как скандинавские — почти белые. Хотя, к слову сказать, чисто белый щенок будет всё же считаться браком.

В 2006 году около двухсот голденов и их хозяев со всего мира собрались летом в руинах поместья, и это было невероятно красиво! (источник картинки)

Может, и мы когда-нибудь съездим. А пока что снег месим и валяемся в нём. С ног он меня уже пару раз сбивал и радостно нёсся кувыркаться рядом. Весело это! Хоть и немного холодно и мокро.

Мой красивый пёс. Мой снежный нежный. Душистый, шелковистый, с готовностью включающийся в любую игру, летящий мне навстречу и тормозящий в клубах снежной пыли прямо перед моими коленями.

И мышковать умеет! В парении ушей есть особые великолепные легкость, нежность и стать.

«Ты же снимаешь? Снимаешь?!!»

Снимаю! Конечно, снимаю, моё сокровище. Ты такой красивый и ловкий!

За это время прояснились вкусы нашего пса. К мебели он равнодушен. Чесавшиеся зубы вылезли — белоснежная улыбка во всю пасть сияет ослепительной клыкастой красотой.

А вот бума-а-а-ажечки. Бумажечки — это страсть! Это наваждение и предмет вожделения. Почти как палочки, но больше и по-другому. Когда никого долго нет дома, бумажечка поможет скрасить минуты и даже часы томительного ожидания. А уж бумажные платочки одноразовые. О-о-о! Волшебные невесомые комочки наслаждения! Это почти как носочки. Но носочки нужны ношеные. Такие только в ванной водятся, — а туда так просто не прорвёшься.

Надеюсь, мы скрасили вам февральский сплин. Скоро весна уже! Совсем скоро…