По поводу нашей осени я восторгов никогда не испытывала. Я уже писала когда-то, что она у нас обычно пакостная, слякотная, занудная и беспросветно серая, как брюзгливая старуха. Вот только вчера по-летнему припекало солнце, зноем дышали улицы, и вдруг выходишь утром — а лобовое стекло машины покрыто тонкой ледяной корочкой, небо серое, а изо рта при каждом выдохе, словно невысказанное сожаление о лете, вылетает облачко пара.
В этом году осень где-то задержалась. Лето наше взбаломошное немедленно этим воспользовалось, пекло и не отпускало, — первого сентября до обморока напекало головы школьникам на торжественных линейках, обжигало до шелушения носы, искрилось и лилось солнцем, отражаясь во всех наших новомодных стеклянных фасадах.
Но осень всё-таки пришла. Повыла ветром, полила дождём. Всё ещё зелёные листья стремительно облетают, не успев толком отгореть ни золотом, ни огнём. И город по утрам зябко ёжится, выдыхая вместе с нами беззвучно тепло, укутываясь в золотистую утреннюю дымку.
Я не любитель урбанистических пейзажей, но вот эти утренние туманы наши осенние до неузнаваемости меняют рисунок города. Я буду периодически вам показывать, что наловлю в туманах.
Вот это поймалось с площадки у подножия монумента в память стачки 1902 года. Проспект у нас под ногами — имени той же Стачки. За спиной у меня район, парк в котором носит имя Собино, который тоже погиб в ходе восстания 1905 года. А впереди расплавленной золотой каплей горит отражение солнца в Дону.
