(фото — В. Матыцин, http://m.rostov.kp.ru/online/news/2 190 958/)
Вот этого человека больше нет. Я не успела, к сожалению, узнать его хорошо. Довелось пересечься буквально всего несколько раз. Удивительный он был, яркий человек, высококлассный фотограф, — он работал в Российской газете. Бездна энергии, знаний, историй, планов, устремлений, таланта. Его было интересно слушать, за его работой интересно было следить, у него было, есть и будет чему поучиться.
Вот слова его коллег о нём:
Наш Виктор Филиппович знал все и вся. И его знали все: и казаки из Старочеркасской, и хранительница музея, которая обязательно бежала согреть ему чайку, и директор театра, а министра культуры он называл запросто Сашкой. Он был своим и в Ботсаду, и в зоопарке, где его знали не только все служащие, но и, казалось, каждая белка.
Он ушел на бегу, на лету, на самой высокой точке, которую достиг — мастерства, профессионализма, лада с окружающими людьми и миром. Он знал все, но каждый раз отправлялся на задание или на встречу как в новое, неизведанное приключение. Ему было страшно интересно жить. И не было ни одного выходного, чтобы он лежал на диване. Он неутомимо несся то на военную реконструкцию, то на гонку тракторов или футбольный матч.
Наши водители обожали ездить с ним в дальние командировки. Ведь только Погонцев мог десять часов кряду рассказывать удивительные истории о чем угодно, и поездка пролетала как миг.
Кто-то из журналистов порой обижался на неугомонного фоторепортера, который как нетерпеливый отличник отвечал на вопросы за собиравшегося с мыслями директора завода. А ведь это были самые лучшие интервью — Погонцев умел раззадорить собеседника, говорил с ним на одном языке, и любая встреча превращалась из сухой, деловитой в человеческую. У него, самого классного фоторепортера, куча наград. Но он был равнодушен к ним. Даже не поехал в Москву за медалью от МЧС страны. В прошлом году еле вытащили его на награждение в Кремле, где ему на грудь прикрепили медаль «За заслуги перед Отечеством».
Он, побывавший во всей Европе, в Америке, отдавая должное их цивилизованности и умению жить, больше всего любил свой донской край, свой Ростов-на-Дону, где знал каждую улочку и каждую трещинку на любимых им домах. И очень любил своих главных женщин: жену Наташу, дочерей Катю и Дашу и внучку Дуняшу. Он никогда не болел, никогда не хандрил.
За все годы в «Российской газете» ни одного больничного. Когда пошло поветрие всеобщей диспансеризации — пошел в отказ: я здоров. И поэтому внезапная болезнь была для него как пуля. Он удивился, не поверил. Он продолжал бежать. Он был очень сильный, и он выкарабкался из кризиса.
В первой же эсэмэске, что мне прислал, написал: «Скоро начнется сезон охоты, опять объявят вознаграждение за волка и лисицу. Пришлю фото волков».
Он уверенно шел к выздоровлению и говорил, что очень скучает.
«Только тогда начинаешь что-либо ценить, когда теряешь», — написал он.
«А вот мы вас ценили всегда», — написала я.
Он больше не ответил. И не напишет, и не снимет, и не бросится в жаркий спор больше никогда.
Как-то неожиданно и так нелепо. И так жалко! Завтра состоятся похороны. Если кто-то из моих читателей-ростовчан знал его, но не знал о том, что его больше нет, и захочет попрощаться, то это можно будет сделать завтра, 15 октября, в здании Ростовского Союза журналистов на улице Горького, 88. Начнется прощание в 13.30.